Тёмная потерна (СИ) - Страница 135

135

Теперь оставалось только ждать. И когда за последней машиной закрылись покрытые облупившейся краской створки ворот, я испытал нечто вроде сожаления. В своих мечтах я подвергал Ромодановского изощрённым пыткам, получал удовольствие от его стонов и мольбы о пощаде, мне хотелось заглянуть ему в глаза, задать важные, но, на самом деле, никчемушные вопросы, типа «почему я?». Но карты или звёзды легли именно так.

«Бувайте, ублюдки» — пробормотал я, надеюсь, достаточно зловеще, и утопил рычаг «адской машинки».

Работа подрывника, это физика. И ещё, конечно же, осторожность, но главное — это физика. Давление, волны, вектора, скорости, все процессы, происходящие в месте под угрожающим названием «зона поражения» можно описать формулами и уравнениями, и 99,9 % людей эти уравнения покажутся скучными и безынтересными. Я тоже не видел в них никакой симфонии или даже простенькой мелодии, мне лишь было важно рассчитать всё так, чтобы ни одна гнида из этого места не ушла живой. Поэтому я немного помудрил с составом, добавил кое-чего в качестве поражающих элементов и, в результате, думаю, сумел удивить моего главного врага.

— Ну что? — сказал Александр Александрович Ромодановский довольным голосом.

В этот момент стоящая позади него ржавая дробилка вспухла, чтобы через мгновение разделиться на сотни обломков разного размера и конфигураций. Одновременно с этим, ещё в трёх точках, образовались невидимые глазу пузыри избыточного давления, расширяющиеся с огромной скоростью. Спустя долю секунды, ничтожно малое для человека время, но целая эпоха по меркам взрыва, ещё в трёх местах сверху возникли аналогичные пузыри, как бы прибив могучим шлепком разгоняющуюся взрывную волну.

Внутри элеватора создался мини-шторм из мечущихся потоков энергии, распыляющий на атомы слабую человеческую плоть, и более, но, всё же не достаточно прочную, сталь машин. Ещё миг и слабые, подгнившие стропила прекратили сопротивляться чудовищному давлению, дырявая крыша приподнялась, разваливаясь на фрагменты, и каждый из них теперь, предоставленный сам себе, отправился в индивидуальный полёт, повинуясь тем же физическим законам. Стены элеватора, сложенные из красного кирпича и прореженные кое-где деревом, тоже не смогли противостоять столь могучему натиску. Более слабые участки подалась первыми, кажущаяся монолитность конструкции нарушилась, и во все стороны полетели крупные и мелкие куски обожжённой глины, скреплённые меж собой связующим составом. БУМ!

Чёрное облако из обломков и пыли поднялось на высоту нескольких десятков метров, а внутри чудом уцелевших обломков стен уже бушевал пожар, охвативший остовы десятка автомобилей. Внезапно усилился дождь, словно природа решила взять на себя функции пожарной охраны и поскорее потушить огонь, но он ещё долго сопротивлялся, подпитываемый разлитым топливом. Однако к моменту, когда из Советска примчалась уже настоящая пожарная команда, пламя почти везде погасло, и лишь едва слышное шипение дождевых капель, падающих на ещё не остывший металл, указывало на то, что одна стихия буквально только что победила другую.

Ещё во время подготовки операции «Хмурый день» (это я придумал. Креативно, правда?) один из людей «Акакия Акакиевича» сообщил мне, что мой благодетель очень желает встретиться ещё раз, даже прозвучала фраза «мне понравится то, что я услышу», но я решил, что хватит испытывать судьбу. Одно дело совать в большую политику взрывчатые вещества, и совершенно другое — заменять их собственной головой. Не, мужик, мне не интересно дальнейшее сотрудничество, а, иначе, зачем ты меня кличешь?

Мы, человеки, вообще очень странные существа, верим во всякие небылицы, или, например, даём обеты, которые потом с лёгкостью нарушаем. Ещё вчера я принял твёрдое решение осуществить месть и погибнуть в процессе этого осуществления, и вот уже я нахожу новые и новые аргументы для того, чтобы совершить совершенно иной акт. Нет, поначалу я, разумеется, гнал эти мысли, и, наоборот, пытался сосредоточиться на своей главной миссии — найти и покарать тех, кто убил Машу. Но подлый инстинкт самосохранения, вступив в сговор с разумом, начал нашёптывать мне: «истинный виновник уже мёртв», «ты обрубил все концы», «шанс найти убийцу ничтожен», и «может, это был тот самый мотоциклист?». А ещё меня всё чаще и чаще начали посещать мысли, из серии «почему бы не попытаться?».

И всё же я попытался. Попытался найти непосредственно тех, кто нажимал на спусковой крючок, тех, кто оборвал жизненный путь самого замечательного человека во всей множественной вселенной. Но, то ли удача решила повернуться ко мне не самой лучшей стороной, то ли сам стал слишком беспечным, только вскоре я понял, что за мной следят. Оно и понятно, личность я приметная, до бесконечности это не могло продолжаться, кто-то увидел и узнал, донёс-стуканул, и вот уже на меня открыта охота. Пока меня только пасли, не предпринимая никаких попыток ликвидировать, а это означало одно — я нужен им живым. Мне это не понравилось категорически, и я на какое-то время снова ушёл в леса, но мозг уже перестраивался на другое.

Расставаясь со Станиславом, мы кое о чём договорились. Несмотря на то, что я именно этого не требовал, он, всё же, настоял, чтобы сведения о том, как отсюда уйти, стали мне известны. Сам он, по его словам, воспользоваться этими знаниями не мог, именно из-за способа, которым пробивался проход, ну не боец был человек, вернее, не убийца. К тому же было кое что ещё, и я был с ним солидарен в этом — я бы тоже не рискнул шагнуть в неизвестность. Потому что не было никаких гарантий, что вы пробили проход Обратно.

135