— ППШ пять, РПД на четыре, ТТ на троечку, — озвучил мои результаты капитан, когда мы вернулись к уже поджидавшему нас Александру Александровичу.
— У товарища, — это про Диму, — ТТ на четыре, ППШ на четыре. Пулемёт не пробовали.
— Понятно, — поиграл скулами наш без пяти минут шеф. — Так, боец, с финансами как?
И, не дождавшись ответа, добавил:
— Найди зелёненькую, завтра приходи сюда, с капитаном договоришься, надо пистолет подтянуть.
— Понял, — только и осталось мне ответить.
Зелёненькая, это пять червонцев, если я не путаю? Банкнота в три рубля, тоже зелёная, тут просто трёшницей именуется.
— Во сколько, тарищ капитан? — спросил я, мысленно простившись с пятьюдесятью рублями.
Кстати, их придётся снять и надо ещё уточнить, как банк работает в выходные.
— Э-э, Кость, нам ещё на рынок, ты не забыл? — напомнил мне Дима.
— О, — оживился кэп, — я тоже завтра собирался.
— Жена просила, — пояснил он, почему-то повернувшись к Александру Александровичу.
— Так, может мы, это, пересечёмся где-нито? — намекнул Дима.
И то верно, топать сюда на своих двоих час, как не больше. А на такси я разорюсь, вся поездка к Тьме в ноль выйдет.
— А давайте на рынке и встретимся, — решил капитан, — вы во сколько планировали?
Жену капитана Богатырёва звали Евгения. Весёлая, жизнерадостная толстушка, но с такой, приятной, что ли, полнотой. Немного резал слух южный говор, фрикативное «гэ» и ярко выраженное «та» вместо «да», но уже спустя пару минут я привык. Встретились мы на стоянке для машин, где немного подождали капитана и его благоверную возле «Виллиса».
Я стал беднее ещё на полторы сотни с гаком, купив комплект военной формы, самую натуральную армейскую хэбэ, только чуток отличающуюся от той, что была у нас в учебке. Потом нас переодели в «афганки» только не песочной, а камуфлированной, пограничной расцветки. Помню, в первый месяц службы один парнишка из Кемерово спросил у командира отделения, щеголявшего в такой форме:
— Товарищ сержант, а когда нам выдадут кануфляж?
Надо же, тридцать лет, почитай, прошло, а будто вчера было всё.
К хэбэшному комплекту пошли, дополнительно, самые настоящие кирзачи, дёшево и сердито. Глаза загорелись на ботинки типа берцев, причём были явно трофейные, немецкие, для горных стрелков, со специальными армированными набойками на подошвах, которые назывались триконы. «Отриконенные, гляди, на зиму самое то» — уговаривал меня ушлый молодой продавец. Но лишних двухсот пятидесяти рублей у меня не было. Портянки, фляжка и очень важная штука под названием нож.
Запрет на свободное обращение оружия в республике распространялся и на ножи, формально, за любой ножик с длиной клинка больше 10 см можно было сесть на 10 суток. Кроме хозяйственных и туристических, конечно. С хозяйственными понятно, они для дома, а вот туристические ножи, которые весьма напоминали охотничьи, действовало такое правило — в городе их можно было носить в рюкзаке, «в положении, исключающем быстрое извлечение», сиречь на самом дне. Вышел в лес, покопался в мешке, достал ножик, повесил на ремень. Ну, или в карман положил. Нарвал грибов, подошёл/подъехал к городу — опять в рюкзак запрятал. Рюкзака у меня не было, но за два червонца я стал обладателем чудного вещмешка модели «сидор», куда и упаковал все покупки, среди которых была и плащ-палатка. С учётом затрат на обучение стрельбе мне даже беляшей расхотелось, хотя запахи, витающие над базаром, просто сводили с ума. Не выдержал, купил пару, потом кружку кваса, запить это дело. Сплошное разорение.
«Виллис», прыгая не хуже козелка-УАЗа, бодро катил по дороге, Евгения, или просто Женя, сидя вполоборота и немного смущая меня рвущимся наружу содержимым декольте, расспрашивала про жизнь Там. Их с мужем слои были удивительно похожи, хотя и не полностью, возможно, это их и сблизило.
— Ой, мы в школе в Ленинград на экскурсию ездили! — с восторгом воскликнула Женя и, уже не слушая меня, начала делиться своими воспоминаниями.
— А это вообще, что за объект? — спросил я у капитана, когда достиг, по его мнению, приемлемого результата в поражении мишеней.
Дима, хоть и крутился рядом, в повышение своих навыков вкладываться не стал, и терял время исключительно за компанию.
— Это межведомственный учебный центр, — охотно ответил военный, видимо, никакой тайны тут не было, — раньше армейский чисто был, потом решили для всех сделать, чего простаивать-то? В частях свои стрельбища есть, так что разумное решение.
Ну, да, наверное. Заодно частник, как я понял, заглядывает. Не совсем простой. Но оказалось, что пострелять тут может любой желающий, нужно лишь оставить заявку и заплатить за услуги. Деньги, со слов капитана, идут в бюджет. При этом он слегка отвёл глаза, потому что мой полтинник ушёл в бюджет семьи Богатырёвых.
— А вы? На север? — спросил он, в свою очередь.
Это тоже, если и секрет, то Полишинеля, выходит.
— Ага, — не видел я смысла скрывать.
— О! — вроде как с осуждением произнёс кэп. — Первый раз?
— Да, я в первый, Дмитрий, вон, ездил уже.
Капитан глянул на моего приятеля, изучавшего плакаты с изображением внутренностей оружия.
— И чего, не страшно? — задал он вопрос в лоб.
— Да-а, нет, — вполне искренне ответил я.
Мне действительно не было страшно.
— Вы же недавно здесь? — решил уточнить Богатырёв.
Видимо, было во мне что-то, что позволяло безошибочно определить новичка.
— Да, меньше недели, — подтвердил я. — Провалился возле Войкова, но привезли сюда вот.