Тёмная потерна (СИ) - Страница 49


К оглавлению

49

— Но я, — тон резко изменился и в голосе Александра Александровича зазвенела сталь, — знаю, что мои люди это именно мои люди, и мне плевать на настроения майоров, полковников, комендантов и прочих облечённых властью. Если человек мой, то есть стена, отгораживающая его от массы негатива, и имя этой стены Ромодановский Александр.

Вот и познакомились.

— Что касается работы, — уже без всякого пафоса продолжил господин Ромодановский, — то это, в основном, охрана наших объектов и силовое сопровождение различных мероприятий. Разумеется, у вас в голове вертятся два вопроса, — тут он снова сделал своё движение челюстью, словно ему что-то мешало во рту, и я опять увидел его зубы, — это размер оплаты, и придётся ли преступать закон? Так?

Ну, тут не надо быть великим психологом.

— Отвечу с конца. Преступать закон не придётся, нарушать… Вы и сами его нарушили, получив весьма крупную сумму и, я уверен, забыв уплатить налоги. Что касается денег, тут всё просто. Должность «боец» соответствует званию «рядовой» в армии, но вот зарплата существенно отличается от казённой. Если я не ошибаюсь, это двести рублей в месяц, разумеется, белыми, с налогами и прочим. Разумеется, мы полностью обеспечиваем соцпакет. Кроме оклада существуют премии. Это уже интересней, я думаю. Например, пребывание в Зоне Два рассчитывается по двойному тарифу, в Зоне Один — по тройному. Есть и так называемые боевые. Допустим, работай вы у меня официально в последней поездке, этот день у вас зачёлся бы по коэффициенту три на три. Тройной тариф за пребывание в Зоне Один, причём там даже несколько часов считаются сутками, плюс тройной тариф за боевые действия. Вот и считайте.

Я попытался скалькулировать в уме. Двести рублей делим на сколько? А, кстати, график какой? Как тут вообще считают эти дни?

— График? — немного удивился Ромодановский. — График составляет руководитель, тут всё от вас зависит. Хотите — вообще без выходных работайте, если уверены, что сил хватит.

— Но вот этот оклад, он к чему привязан? — всё же уточнил я.

— А, вы имеете ввиду КЗОТ* [*КЗОТ — кодекс законов о труде]? Сорокачасовая рабочая неделя, если мне память не изменяет.

Ясно. В общем, если исходить из того, что в месяце 22 рабочих дня, то мы имеем, сколько? Рублей девять в день? Значит, я бы получил — девять на три и на три это 81 рубль? И всё?! А, ну, если считать день пребывания в Зоне Два, то ещё восемнадцать рубликов? Итого 99? Сотка?! А так пятьсот? Так в чём смысл, я не понял? В количестве поездок? Так он сам сказал — минимум месяц перерыва, значит, если у них сезон с мая по сентябрь, то это максимум пять раз сгонять и если такая же жопа будет каждый раз, то я получу то, что человек со стороны получает за одну поездку! Да, и при этом, если стрельбы нет, то боец получает в три раза меньше! Ха, он что, серьёзно всё это?

Я посмотрел на Диму, но у того глаза горели совсем другим огнём. Он знает что-то, чего не знаю я? Хорошо, а мы спросим прямо, за спрос же денег не берут.

— С минимальными тарифами я понял, — произнёс я, — но всё же. Просто… Вы же предлагаете работу, так? Давайте чуть подробней, что за работа и что мы, я, получим на выходе? Про соцстрах и протекцию я уже понял, но, с материальной составляющей всё же можно прояснить?

— А что вас интересует? — вроде как даже удивился господин Ромодановский.

Или он думал, что мы сейчас в пляс пустимся, узнав что нас зовёт на работу САМ Александр Александрович? Ну так он ошибся, во мне, во всяком случае, я пока только минусы вижу. Ах да, тут намёк прозрачный прозвучал, что меня из жерновов системы выдернули. А я вот ещё не успел почувствовать, что попал в эти самые жернова. Дело по факту драки было возбуждено, да, но обвинений-то мне никто не предъявлял, а так у меня даже телефон адвоката был. Или тут все «позвоночные»? В смысле, всё решается по звонку? А что, вполне может быть, Ромодановский, разумеется, далеко не прост, акула. Возможно даже серый кардинал. Наверное, работать под ним довольно престижно и выгодно, но меня жизнь научила, что ни один дядя о своих работниках не заботится, что бы он им не пел на официальных корпоративных мероприятиях.

Предприниматель, то есть тот, кто ведёт бизнес на свои бабки, должен быть гандоном по определению. Иначе его схавают. Конкуренты, всякие прилипалы, партнёры и даже те же работники. Хороший босс, по мнению подчинённых, это добрый босс. А добрый — это слабый, что в этом страшном и жёстком мире означает смерть. Нередко физическую, кстати. Чтобы выжить, бизнесмен должен постоянно быть начеку, то есть подозревать всех и вся в обмане и предательстве, проверять их, карать за проступки, иначе люди сочтут тебя слабым. А ещё нужно постоянно быть готовым уволить часть людей или урезать их зарплаты, и выкинуть из головы все мысли о том, как они будут выживать, набрав кредитов и ипотек. А это тоже приходится делать, потому что экономика весьма сложная штука, и стабильность не относится к числу устойчивых факторов.

Что касается руководителей государственных структур, то там люди просто винтики механизма и значение имеют лишь личные симпатии и антипатии шефа. Наташа прекрасный работник, но не дала? Возьмём Машу, она дура, но зато раздвигает ноги, на качестве работы аппарата это не скажется никак. Нас приглашают в частную структуру, так что я хочу знать, за что придётся рисковать, хотя бы в теории. С практикой будем разбираться позже.

— По порядку. Вот мы дали согласие, ударили по рукам, подписали бумаги и…?

— Ну, Константин Александрович, вы меня удивляете! — почти искренне изумился Ромодановский и даже посмотрел на невозмутимо стоящих охранников. — Вы, вероятно, не совсем верно оценили мой статус. Я предлагаю вам работу в моей структуре! Но вы же не думаете, что я сам буду подписывать с вами контракт? Для этого есть руководители подразделений…

49