А вся жизнь сосредоточена южнее и ближе к воде, захватив лишь часть исторического центра города, никто не селится и не работает в районах, примыкающих к вокзалу и железной дороге. Такая своего рода вторая полоса отчуждения, только не в виде голой земли, а состоящая из пустых и заброшенных зданий, взирающих на мир чёрными провалами окон без стёкол. Самым престижным является район речного порта, но не грузового, который гораздо севернее, а пассажирского, тут же неподалёку и городской пляж.
Мы же, находясь на ступеньку выше по социальной лестнице, чем работяги, живём на юго-западе города, а единственная приемлемая, по мнению Димы, пельменная, расположена ближе к Рабочему Посёлку, примерно в получасе ходьбы в быстром темпе, хотя, для приведения себя в форму это, может, и к лучшему.
За окном было настоящее бабье лето — тепло, деревья только начали менять летний наряд на осенний, разбавляя привычную глазу зелень красными и жёлтыми красками. Сегодня я сдал экзамен и получил паспорт гражданина ВНР. Событие, которое стоило отметить, и тут уже пельменной не отделаешься. Друзей, нет, приятелей стало больше, и все они — люди солидные.
Формально мы входили в состав отделения Валеры Суходола, после достопамятной поездки к Тьме здесь сделали определённые выводы и больше на личном составе решили не экономить — никаких людей со стороны. Отделение — это экипаж бронетранспортёра «Скаут», командир, он же пулемётчик, стрелок-водитель, он же второй пулемётчик, и три бойца, один из которых вооружался ручным пулемётом, а остальные — винтовкой СВТ и карабином СКС. Автоматы шли как второе оружие, а пистолеты, получается, как оружие последнего шанса.
Водителя нам нашли из числа ЧОПовцев же, перевели из другого подразделения, у них тут отдельно ещё охрана городских объектов есть, но там другая подготовка и другие деньги. Мужику было тридцать два года, из которых почти четыре он провёл здесь, звали его Витя Черемных, и провалился он из очень похожего на мой слоя, только не из Питера, а из Новгорода. Нормальный парень, ничего плохого сказать не могу.
Пятым бойцом был некий Мансур Рашидов, высокий, худой то ли татарин, то ли удмурт, из странного слоя, где Россия в девяностых годах развалилась на целую кучу квазигосударств. И он попал сюда из Казани, так что формально считал себя татарином, но как-то обмолвился, что вообще он удмурт. Не знаю, может у них притесняли этих удмуртов и он скрывал своё происхождение по привычке? Его к нам тоже перевели в результате какой-то внутренней ротации, по сути, лишь мы с Димой сразу прыгнули если не в дамки, то очень близко к ним, обычно человек проходит достаточно долгий путь, прежде чем попадёт в престижный «батальон» рейнджеров. Да, мы тут вроде элиты, спецназ, не менее крутые, чем мародёры, даже круче, потому что мы им помогаем, а они нам нет. Есть повод возгордиться.
Странно смотреть на реакцию людей, которые впервые сталкиваются со мной. Когда я чисто выбрит и на голову надета какая-нибудь шляпа, то выгляжу лет на пять-семь моложе, но стоит отпустить щетину, или снять головной убор, как сразу бросается в глаза седина, пусть и редкая, но уже заметная. И те, кому ещё не исполнилось тридцатника, тут же переходят на «вы». Не все, конечно, некоторые добавляют вежливое «бать». «Слышь, бать, а где тут отделение Васенина»?
Валера, находящийся до сих пор на больничном, лишь иногда присутствует на тренировках, в основном нас гоняет Серёга Васенин, или, всех вместе, сам Коля Крысин. Что интересно, на занятиях не жалеют ни патронов, ни оружия, помню, капитан Богатырёв аж глаза выпучил, увидев нас в составе группы на стрельбище. И проводим мы там ежедневно по часу минимум. В армии, в учебке, меньше стрелял, хотя там тоже не менее четырёх раз в неделю стрельбы были, один из которых — ночью. Здесь ночные стрельбы тоже были, хотя трассирующие пули применялись, в основном, для пулемётов, а мы обходились прожекторами, или даже светом фар, такие довольно реальные тренировки, надо сказать.
Такой момент вспомнил из «славного боевого прошлого» — в армии нас учили стрелять с использованием специальных насадок. Это такие хреновинки из проволоки с фосфорными точками, цепляются на прицельные приспособления, а дальше принцип светофора — красная точка, это лампочка на мишени (дульная вспышка оружия противника), ниже кружок — насадка на мушке, ещё ниже — насадка на прицельной планке. Что не так? Мало того, что штуки эти постоянно норовили соскочить, они были устроены так, что их можно было сдвинуть, а можно просто снять, ну и как следствие, вся система разбалтывалась. Но перед стрельбой их нужно было «подзарядить», для чего на линии ожидания были вкопаны трубы, в которых разместили лампы дневного света. Автомат нужно было аккуратно поставить так, чтобы мушка и прицельная планка вошли в отверстия в трубе, и насадки впитали в себя некоторое количество фотонов. Затем вы вынимаете автомат и…? Правильно, нахрен слепнете на несколько секунд от света, бьющего из дыр. Надо ли говорить, что «за речкой» этих насадок не было вообще, а обходились мы прожектором, трассерами и ПНВ, у нас половина автоматов с креплениями под них были.
А разгадка столь расточительного расхода боеприпасов открылась случайно, кто-то из командиров брякнул, что привезли очередную партию патронов из «нычки». Сложил в уме два и два, и понял, что Сан Саныч банально утаил от властей часть найденных боеприпасов, мародёры же не только транспортом интересуются. Я думаю, и оружия у него, неучтённого, тоже хватает, хотя тут, типа, всё строго, номера вписываются в лицензии, свободного хождения стволов нет. И, хотя мне до личного автомата с пистолетом долго ещё, первый шаг уже сделан.