Тёмная потерна (СИ) - Страница 89

А вот монотеистиам, истинно верующим, пришлось несладко вдвойне. Ни одна из версий христианства не подразумевала ТАКОЕ, а души людей жаждали ответов, и ответ, во всяком случае на территории отдельно взятой самопровозглашённой (будем называть вещи своими именами) республики был дан. Отвечать будет Александр Друзь…э-э…пардон, это из другой реальности. Здесь же тяжкое бремя пастыря взял на себя некий отец Зосима, провалившийся в Отстойник прямо в церковном одеянии и даже с каким-то предметом культа в руках. Пути господни неисповедимы, подумал он, и решил, что это знак, испытание, которое Бог послал ему за, разумеется, грехи. Искупление отец Зосима увидел в возрождении веры, в её православном варианте, с чего и начал своё подвижничество. Задача была поистине титанической по масштабам, ибо а) в этом слое усатый безбожник, по иронии судьбы получивший церковное образование, уничтожил 99 % храмов, и б) сложно нести слово божие людям, которые уже веруют в Бога. Но в своего.

Расхождения, в христианстве разных слоёв тоже были, причём довольно существенные, но если в обычных вопросах человек пожимал плечами и говорил — ну-у, ладно, хер с ним, пусть тут так, то как ответить на вопрос — какой Иисус настоящий? Или даже на ещё более кощунственный — если миров бесконечное множество, то и богов бесконечное множество? Это ведь, уже, извините, богомерзкое язычество. А если Бог один, то чья версия бога правильная, ведь были такие, кто даже не знал ни о каком Иисусе вообще! Тут бы помогли религиозные методички, требники хоть какие-нибудь, но опричники Кобы сожгли всю литературу вместе с иконами, предварительно ободрав золотые и серебряные оклады, естественно. И всё же искра веры ещё теплилась в этом мире, нашлись и образа, и Библии, запрятанные в тайники или на чердаки исчезнувшими гражданами, так что Зосима со временем обзавёлся необходимым реквизитом. Ну а люди…

Людям нужно что? Нужно знать, что есть некое могущественное существо, или сила, или сущность, которая, если её хорошенько попросить, поможет в крайне тяжёлой ситуации. Ведь только истинно верующие благодарят бога за внезапно свалившееся счастье, а в основном паства просит о чём-то. Не менее важен и загробный аспект, а именно ответ на вопрос — ад и рай действительно есть? Нет, да? Сказки всё это? Ад — это то, в чём мы живём? Ну, я так и думал, в принципе, но… Вдруг всё же… Нет, я понимаю, что это смешно, но… Наверное, будет лучше подстраховаться и покреститься, а то помру, а Бог есть! Потребность людей в обрядах, таких как крещение, отпевание и даже венчание отец Зосима начал удовлетворять со всем пылом и страстью. Сам собой был построен первый храм, не в том смысле, что возник словно по волшебству, а в том, что его строительство стало для верующих естественным шагом. Появились сподвижники, помощники, особенно в напряжённые периоды Рождества, Пасхи и Крещенья.

В какой-то момент Зосима решился и присвоил себе право назначать мирян на церковные должности, и следующим естественным шагом стало для него принятия сана Патриарха. Надо сказать, что не все верующие приняли фактически самозванца. Наиболее одиозные противники величали его «ересиархом» и всячески поносили где только могли, но новый вариант РПЦ жил, развивался, обретал сторонников, даже защитников, в виде казачества, а теперь уже дошёл до почти что государственной идеологии.

С исламом же вышло ещё сложнее. Дело в том, что эта религия, при всей своей ортодоксальности и устоявшейся системе догм, допускала одну очень существенную вольность для адептов — ислам это индивидуалистическая, если так можно сказать, религия. То есть, существует канон, условно их два — шиизм и сунизм. Есть Коран, он, вообще, один и очень желательно читать его на арабском. Но вот как человек верует — это его личное дело, вернее, это дело мусульманина и Бога. Кто-то считал, что он вправе указывать, как именно нужно верить, кто-то даже с оружием в руках убеждал, что именно его версия учения Пророка самая правильная.

Но в исламе нет центра, подобного Ватикану или Русской епархии, нет вертикали, даже мечети это, по сути, просто места куда люди приходят молиться. А если такого места нет, то молиться можно и в одиночестве, главное, знать в какой стороне Мекка. То есть, мусульманам, с одной стороны, было проще соблюдать каноны — совершать намаз, не есть харам, кушать халяль, соблюдать предписания. Но, с другой стороны — самым страшным грехом в исламе считается предательство в Аллахе, то есть вероотступничество. И вот здесь вера ну ни в какую не давала ответ на вопрос — чей ислам «вернее»? Сам вопрос изначально содержал в себе противоречие, потому что для мусульман Бог один единственный, и всё, что нас окружает, создано им. И выходит, он создал великое множество миров, в каждом из которых свой Бог. Парадокс!

Ваххабизм, предложенный Зазой и его сторонниками был, видимо, настолько универсален, что стал едва ли не синонимом ислама в этом посткатастрофном мире, во всяком случае, я не видел здесь ни одной мечети и ни одного муллы. Вроде как был один, посмевший встать наперекор ваххабитам, но см. выше, что говорит ислам по преступления против веры. Впрочем, все эти исламские дела касались только людей Зазы и немногочисленных мусульман из других слоёв, не пожелавших принимать учение головорезов, к представителям других конфессий и безбожникам они не лезли. С Кораном, я имею ввиду. По другим, гораздо более приземлённым поводам, очень даже лезли, вызывая справедливое негодование, неприятное чувство страха, и желание держаться подальше.