Тёмная потерна (СИ) - Страница 108

108

И это не считая другого дефицита, а ведь даже мебель можно было неплохо пристроить. Господин Батурин, отвечающий за финансы в структуре Сан Саныча, был или не в курсе истинного положения вещей, или ему было похрену, но цены были кем-то, возможно им самим и утверждены, а вот почём товар уходил реально он, судя по всему, не интересовался. Тут было важно не перегнуть палку и помнить, что именно сгубило одного фраера. На товаре наживались все, в том числе конечные реализаторы, и их тоже нельзя было лишать дохода, так что от потоков лишь отводились ручейки, и Стас, будучи умным и ушлым человеком, не лез в кухню на местах, получая за это, я уверен, свой откатец.

Вот и вышло, что к моменту выписки моей ненаглядной я решил аж почти все проблемные вопросы, и квартиру нашёл, и финансовое положение укрепил и узнал, как можно без проблем перевести Марию в Вышинский, минуя обязательный год отработки.

— Это по поводу? — задала девушка вполне логичный вопрос, когда я появился в её палате с коробкой конфет (уже местных), бутылкой самого настоящего французского шампанского (трофейного), двумя хрустальными фужерами и небольшой бархатной коробочкой.

— Я… немного волнуюсь, — проглотил я комок в горле, ибо и впрямь волновался.

Затем сделал глубокий вдох, опустился на колено и, протягивая коробочку, спросил:

— Мария Невская, ты выйдешь за меня замуж?

— Абалдемон! — воскликнула Маша, доставая из коробочки настоящее колечко с бриллиантом.

Тоненькое и изящное, хотя камень был довольно приличного размера. Главное, чтобы подошло! Ну и чтобы согласилась, конечно…

Коварная красотка надела его на безымянный палец (слава богу, я угадал с размером!), вытянула вперёд кисть, оценивая украшение, затем сложила руки на коленях и ответила:

— Я подумаю.

— Я, конечно, не тороплю, у тебя есть, — я посмотрел на свой хронометр, — примерно четыре часа.

— А что потом? — изумлённо подняла она брови. — Заберёшь кольцо назад?

— Э-э, не знаю, как у вас в слое, а у нас было так, — решил я немного приврать, — если девушка взяла кольцо, то это означает практически «да».

— Да-а? — она опять уставилась на украшение. — Это бриллиант?

— Меня уверяли, что да, стекло царапает, так что я почти уверен.

— Хм-м, — она деланно нахмурила брови, — ну надо же, и шампанское? Да ты прямо всерьёз, да?

— Да, — честно ответил я.

— Но ты же меня совсем не знаешь! Может, я ужасная стерва?

— Я справлюсь, — заверил я её.

— А может у меня невыносимый характер и я лишь искусно маскируюсь под паиньку?

— Кое-что про твой характер я уже понял, — сообщил я.

— И? — бровки снова поползли вверх.

— И мне нравится то, что я понял.

— Я ещё не умею готовить, то есть умею кое-что, но не люблю, — сообщила она после небольшой паузы.

— Менуточку! — теперь уже я картинно возмутился. — То есть я без борща остаюсь, что ли?

— А почему без борща? — засмеялась она, демонстрируя передние зубы, чуть более крупные, чем остальные.

Что её совсем не портило.

— У нас считалось, что настоящая женщина должна уметь готовить борщ, это, типа, залог крепких семейных отношений.

— Ой, не могу! — захохотала она. — У нас это были… А я не поняла, ты даму шампанским не будешь угощать, что ли?

Что в её реальности заменяло хорошей жене борщ, я так и не узнал.

— О! Неплохое, — оценила она напиток, когда улеглась пена, и мы сделали по глотку.

Затем она поставила фужер на шаткую тумбочку, положила мне руки на плечи и, глядя прямо в глаз, произнесла:

— Я выйду за тебя замуж, Константин Нагорнов, если ты пообещаешь мне две вещи.

— Всё, что угодно, — ответил я, чувствуя, что сердчишко забилось сильнее.

— Никогда меня не обманывай и не предавай.

— Никогда! — поклялся я и скрепил обет поцелуем.

— Абалдемон! — снова издала Маша восторженный вопль, когда я на руках внёс её в наше новое гнёздышко.

Перед дверью, правда, драгоценную ношу пришлось опустить, потому что внести, не зацепив косяк головой или ногами, я бы не сумел, слишком узким был вход в наше жилище.

— Ой, и бельё новое, — оценила моя теперь уже жена, проведя рукой по свежим простыням.

Надо ли говорить, что мы их тут же и обновили?

Конечно, всё было сумбурно, в некоторой спешке и совершенно не так, как, возможно, Маше хотелось. Это был её последний день пребывания в больнице, и нам обязательно нужно было расписаться. К счастью, такого понятия как очередь в ЗАГС здесь не существовало, достаточно было подать заявление, уплатить пошлину, найти двух свидетелей и всё, вожделенный документ готов.

О свидетелях позаботился Дима, собственно, он был одним из них, а в качестве свидетельницы привлёк какую-то свою знакомую, в чьих объятиях, я так понимаю, находил утешение после разрыва с Зиной. Ну и хорошо, пусть это формальность, но я бы не хотел, чтобы Зинаида ставила подпись на столь важном документе. Свадьбу решили отпраздновать чуть позже, потому что «дохтур» и так отпустил невесту скрепя сердце, и всего на несколько часов, до вечера, когда больница просто закрывалась, а вечер зимой наступает рано. Конечно, чтобы Абрам Моисеевич не переживал так сильно за здоровье пациентки, я презентовал ему бутылочку местного «коньяка», но вернуть Марию было нужно, тут ничего не попишешь.

Забавно вышло с моими подарками для неё, я приобрёл кое-что из дефицита, и Маша, разумеется, всё тут же примерила. Бельё её в восторг не привело, хотя там был даже шёлк. Система крепления чулок была весьма эротичной, но она даже выругалась, пока справлялась с застёжками. А вот платье, которое мне понравилось больше всего, было с негодованием отброшено в сторону со словами:

108