Тёмная потерна (СИ) - Страница 25

— Так а дальше с ними чего? — пытал я.

В книжке про это не было ни слова.

— Дальше? — переспросил Михаил Мартынович. — Дальше, Костя, плохо может быть. У нас на заводе так одержимый целую дежурную смену, семь человек убил. Страшно убил, не приведи господь так умереть. И убёг.

— Адаптантом стал? — догадался я.

— Ага, поймали потом уже, в деревню какую-то забрёл, ну и на мужиков с оружием напоролся. Потом уже опознали.

Я вспомнил, как Кеша вонзил вилку в лицо своего товарища, тоже ведь смысла в этом не было, кроме как увечья нанести.

— А как выглядит Призрак-то? — задал я очередной вопрос.

В книжке он был нарисован в виде едва заметного привидения, как в мультике про Карлсона. Только без улыбки.

— А хрен его знает, — ответил Дима, — Призрак он призрак и есть. Как клок тумана.

— А ты видел? В живую, в смысле? — спросил я.

— Да, было разок. Не только видел, но и, так сказать, испытал нападение.

— Да? И как?

— Да никак. Хреново, жутко, страшно, потом, как приехал, час, наверное, в парилке сидел, всё рожу отскрести пытался. Но он только через глаза проникает, так что обошлось, очки ему не по силам. А вот руками или одеждой хрен закроешься. Щели найдёт и всё, привет. В основном, по пьяни их ловят, или по глупости, думают что не будет ничего. Мужик этот из пельменной именно так попал, я думаю, хотя вроде опытный уже, до мастера дорос.

— А Твари к ним как? К одержимым?

— Твари это порождение Тьмы, — назидательно произнёс Михаил Мартынович, — они с Призраками суть одно и тоже, а они своих не трогают, говорят, адаптанты гончих как собак обычных выгуливают.

Что-то щёлкнуло у меня в мозгу и встало, наконец, на место. Я никак не мог понять, почему бандиты, люди явно опытные, не посветили в глаз мне при нашей встрече. Ведь я вышел из тёмного, ну или полутёмного подвала. Но, увидев, что я убиваю Тварь, поняли, что я им в этом отношении не опасен. А вот патруль этого не видел, поэтому и заглянул мне в глаз. Я представил, что вполне мог напороться там на Призрака и тогда… Бр-р!

— Что ежисся? — поинтересовался Мартыныч.

— Да… Представил, что мог наткнуться на такое же.

— Не, так не бывает, — усмехнулся тот.

— В смысле?

— В прямом. Что-то даёт нам шанс выжить, я так думаю. Мы, хоть и выходим сюда из тьмы, но это, скорее, темнота просто, отсутствие света, а не противоположное Свету. И Тварей там нет рядом. Так всегда происходит.

— Ну, я бы так не сказал, — пробормотал я и, под настойчивые уговоры, рассказал подробности своего прибытия.

— Нифига ты Рембо! — изумился Дима.

О, такой герой в его слое тоже есть.

— Тебе премию должны были выписать, — подал голос молчавший доселе Андрей, и я понял, что тот сильно сомневается в моём рассказе.

— Да, насчитали и за стволы и за машину. И за голову одного из бандитов, других сочли, что не я убил.

— Вот козлы! — воскликнул Дима. — Лишь бы не дать человеку копейку заработать. И оценили, небось, ниже нижнего?

Это я понял ещё из его дневных разглагольствований, но выдавать подробности не стал. Премия и премия, что начисли, то моё.

— Твари на тебя навелись из-за крови свежей, — убеждённо заявил Андрей, — так бы он и не учуяли тебя. Есть мнение, что мы в первые часы невидимы для них, но кровь всё меняет.

— Да, — задумчиво повторил Дмитрий, — кровь всё меняет.

ГЛАВА 4

Первая половина первого рабочего дня прошла спокойно и как-то незаметно. С утра я шатался по административному корпусу, проходил медкомиссию, получал рабочую одежду и вожделенные бумаги, превращающие провалившегося в человека. Люди реагировали на меня по разному, но, в основном, как я заметил — безразлично. Провалился очередной бедолага? Так тут таких тысячи!

Обед за полтинник и был на полтинник. Жидкие щи на курином бульоне, жидкое же картофельное пюре с курицей из бульона, с которой умелый повар срезал мясо так, что остались лишь хрящи и кожа, бледный компот из сухофруктов, пара кусков хлеба. Пирожок отдельно — двадцать копеек с яблоками, или полтинник с печенью, возможно куриной.

Успел я и в банк, даже до обеда, благо он был в самом административном корпусе и войти в него можно было как снаружи, так и изнутри. Странная у них тут система — за проходную без пропуска не выйдешь, (разумеется, без него и не войдёшь), а пропуска возвращают по окончании смены. Но если войти в банк с территории завода, то можно выйти на улицу. Правда, с улицы в банк можно тоже войти только по пропускам. Да и банк-то одно называние — закуток, в котором едва человек шесть поместятся, два окна (одно было закрыто), окошки маленькие, вырезаны в глухой металлической стенке, покрашенной в голубой цвет, посередине квадратная стойка для заполнения бланков, стоя, разумеется, стульев нет. Бланков нужно было заполнять три. На открытие счёта, на выдачу сберкнижки, и на внесение денег на эту самую сберкнижку. Вся процедура заняла около сорока минут, причём я умудрился запороть штук шесть формуляров, ставя на них кляксы, так что под конец операционистка посмотрела на меня как на врага народа из своей амбразуры.

— Мужик, дай ей трёшницу, она всё заполнит, — вполголоса посоветовал подошедший охранник, одетый, как мне показалось, в форму милиционера.

Но на груди у него имелся кривовато вышитый шеврон «Охранное агентство Щ.И.Т.». Любопытно. Форма явно казённая, вооружён солидно — ТТ в кобуре и автомат на плече, и контора частная. А банк охраняет государственный. Или это он завод охраняет, а, заодно и банк? Непыльная, наверное, работёнка?