Тёмная потерна (СИ) - Страница 38

Вопросов не было.

После обеда мы час слонялись без дела, причём нас периодически дёргали, чтобы мы не клали оружие на лавки, землю и прочие поверхности. Я уже понял, что нас пытаются хоть как-то приучить к весу амуниции, но до некоторых это не доходило.

— Что за машинка у вас? — улучив момент, спросил я у пулемётчика.

— ДТ-29, — прогудел он.

Ни о чём не говорило, и я попросил разъяснить. Оказалось — Дегтярёв танковый, 29 года. Собственно, то же самое, что и Дегтярёв пехотный, но есть несколько существенных отличий — длиннее ствол, складывающийся (!) приклад, диск на 63 патрона, а калибр тот же, 7,62х54. Весит побольше пехотного, но и получше, как бы. Это уже ближе к ПКМ, я так понимаю? Интересно сравнить, как пулемёт Калашникова работает я помню. У нас древний такой был на заставе, с раструбом на конце ствола. А вот на замену стволы уже новые были, с узким пламегасителем. А тут, кстати, как с заменой?

— Предусмотрена, и ручка вот есть, — снова загудел голос из бочкообразной грудной клетки, — но рёбра видишь?

Действительно, вдоль всего ствола шли выемки, образующие типа рёбер жёсткости. «Для охлаждения, — догадался я, — площадь увеличилась, вот он и нагревается медленнее».

— Нагревается медленно, — подтвердил мою догадку пулемётчик. — В танке неудобно менять, они даже приклад складной сделали, чтобы места меньше занимал. Если очередями по полдиска не поливать — нормально. Хорошая машинка, — любовно погладил он ствольную коробку.

К вечеру нам, после ещё пары часов муштры, разрешили разоблачиться и даже искупаться, благо мостки уходили прямо в озеро. Вода была приятно прохладной.

— Рыбы, наверное, полно? — спросил я то ли у бойца, то ли у работника фирмы, их не поймёшь.

Но этот конкретный явно помогал на кухне.

— Только появляться стала, — махнул он рукой, — тут же Тьма была, ничего живого не осталось. А сейчас да, и карась есть, и щука.

Тьма. Какая ты? Тёмная и страшная стена непроницаемой темноты? Я в задумчивости смотрел на клубящиеся на севере тучи и вдруг понял, что обещанный ливень всё никак не соберётся.

— Что, страшно? — прошептал над ухом Дима.

— Нет, не пойму, что за облака такие? — ответил я. — Ты же, вроде, говорил, что тут погода обычная, без закидонов.

— Облака? — переспросил Дима и вдруг хлопнул меня по плечу. — Ха! Знакомьтесь! Тьма — это Константин, Константин — это Тьма.

— Это Тьма? — не поверил я. — До неё же ещё как до Пекина раком?

— Да, но её уже видно.

— Так, а чего она серая, а не чёрная? — продолжал я сомневаться.

— Ну, погода там тоже не в восторге от такого, плюс, впереди всегда туман, хотя многие считают, что это облака Призраков, во всяком случае, Призраки из него и появляются. Так что знакомься, завра на свидание поедем.

Спал я плохо. Возможно, сказалась тяжёлая пища, на ужин была печёнка с макаронами, овощи, на сей раз просто крупно порезанные — огурцы, лук, укроп пучками, чай с ватрушками. Плотный такой ужин получился, вот полночи кошмары и снились. Причём, не мне одному — Ерказы в углу заорал что-то на своём языке, переполошив всех, только уснули вроде — Илюша тоненько запищал «Нет! Не-ет!». И сердце каждый раз, как проснусь, словно птица в силке трепещет. А что снится, не помню — какие-то неясные образы, вроде бы и те, кто остался Там, или даже вроде Слава Волков приснился, кореш мой по учебке, он тоже «за речку» попал, я потом уже узнал, что в первый же месяц на мине подорвался. В конце концов, устав ворочаться, решил выйти в сени, или тамбур, не знаю как правильно, возможно, там воздух посвежее, а то тут дышать просто нечем. В сенях было накурено, кто-то дымил папиросиной, стоя у забранного решёткой окна.

— Что, не спится? — по голосу узнал Николая, командира.

— Тоже, я смотрю? — спросил я в ответ.

Сейчас мы были просто двое мужчин, волею случая оказавшихся в одном месте.

— Тьма, — произнёс он, словно это всё объясняло.

— Костя, завтра внимательней будь, — внезапно попросил он, — не знаю, может гоню, а может и правда есть что-то. Предчувствие, понимаешь?

Понимал ли я? Говорят, у тех, кто долго пробыл в экстремальной ситуации, развивается чувство опасности, нечто вроде интуиции. И я могу сказать, что основания для этого есть. Был случай на «той стороне», когда меня словно кто под бок толкнул и я внезапно проснулся. Вышел на улицу, в относительную прохладу — самая темень, собачий час, тишина, прошёлся чутка, оба-на, а боб-то спит* [*Боб, сленг. — часовой в Пограничных войсках]! Автоматик взял у него аккуратно, вот смеху-то будет, когда проснётся. Тут эта самая интуиция и говорит — посмотри в ПНВ*, дебил [*ПНВ — прибор ночного видения, общее обозначение как ночных прицелов, так и других средств наблюдения, типа биноклей или монокуляров]! Глянул, вроде никого, а потом… Там же странное изображение — зелёно-чёрное и некоторые вещи не сразу понимаешь, что это. А это дух, стоит в положении «на колене» и смотрит на меня через такую же приблуду. Или целится! Очередь, наверное, патронов на пять тогда дал. Убил, точно знаю, его труп свои вытащили потом, мы видели. Это единственный раз было, когда на заставу напасть вот так хотели. Часового жалко было, не стал сдавать, по тихой в грудину пробил пару раз, на этом забыли. Так что возможно, не зря Коля-Николай не спит.

ГЛАВА 6

Утром все были злые, дёрганные, угрюмые, Илья успел поцапаться и с Серёгой-казахом, и с Димой. Затем я услышал характерный звук, как будто чей-то кулак приложился к мешку с песком, затем нечто вроде «хых», а затем Илья, красный как помидор, молча сел за стол. Видать, командир популярно объяснил политику партии.