Тёмная потерна (СИ) - Страница 47

Я присел, закручивая тело по часовой стрелке, и подбил обе его щиколотки. План сработал на все сто — местный Халк встал в лужицу, образовавшуюся на кафеле в процессе умывания посетителей, тапки потеряли сцепление с поверхностью, и, повинуясь законам физики, ноги отправились в одну сторону, а голова в другую. Эффект, с которым тело соприкоснулось с укреплёнными в единой раме железными раковинами был невероятным. Грохот, звон, что-то даже посыпалось на пол. Я вскочил, сделал шаг назад и… выругался буквально семиэтажным матом, помянув мать, рот, гулящую женщину, судьбу, и, почему-то, папуасов. Гера Котёл, а это, видимо, был именно он, лежал на полу, картинно раскинув руки и ноги. Опасности он уже не представлял, ибо под головой у него медленно растекалась тёмная и неприятно поблёскивающая лужа.

«В ходе возникшего на почве личной неприязни конфликта нерезидент Нагорнов К. А., нанёс по меньшей мере один удар ногой а район промежности гражданину Подобеду Г. С., в результате чего причинил ему ущерб здоровью, выразившийся в утрате одного яичка. Затем вышеуказанный нерезидент Нагорнов К. А., нанёс по меньшей мере один удар в область головы гражданину Сиротину Е. В., в результате чего причинил ему слабый ущерб здоровью, выразившийся в ссадинах мягкий тканей лица. В ходе дальнейшего развития конфликта гражданин Пенкин Г. Г., потеряв равновесие на мокром полу, упал, и ударился головой о край металлической раковины, что причинило ему черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Рассмотрев все обстоятельства дела, следователь… бла-бла-бла… постановил! Нерезидент Нагорнов К. А. действовал в пределах необходимой обороны, в связи с чем в возбуждении уголовного дела в отношении Нагорнова К. А. отказать. Одновременно возбудить уголовные дела в отношении… Ну и так далее».

Всё это читал мне вслух не кто иной, как Александр Александрович, владелец фирмы «Парус» и «большой человек». Полчаса назад меня, без всякого объяснения, вывели из одиночной камеры, где я изучал надписи на стенах уже сутки, усадили в показавшийся знакомым автомобиль и высадили у неизвестного мне дома, огороженного высоким и глухим забором. Внутри, на первом этаже, в обставленной с некоторыми претензиями гостиной меня ждали. Я даже не очень удивился, увидев немного растерянного Диму, сидящего на краешке кожаного дивана в позе человека, проглотившего аршин. Двое парней в униформе цвета хаки, сильно напоминающей камуфляж бойцов из «Паруса», были мне незнакомы, а вот охраняли они как раз того, кто сейчас зачитывал мне и всем остальным выписку из протокола. Осталось разобраться — меня сюда привезли, чтобы предъявить за Геру, яйцо Жорика и ссадины на бледном лике этого Сиротина? Или же это просто демонстрация возможностей, а на самом деле речь пойдёт о том, что случилось давеча под боком у Тьмы? Наверное второе, иначе к чему тут Дима?

Александр Александрович, фамилию которого я, к стыду, так и не удосужился узнать, откинулся в довольно удобном, с виду, кресле, покрытым шкурой какого-то зверя. Уж не волка ли? Сукин кот, точно, волченьку извёл. Одет он был, как и в нашу прошлую встречу, в плохо сидящий костюм, только не коричневого, а серо-зелёного цвета, белая сорочка, галстук, я подозреваю, регат, какой-нибудь форменный. Целую минуту он молча смотрел мимо нас, в одному ему известные дали, затем внезапно произнёс:

— Я никогда не был моралистом, да и в церковь ходил вовсе не за отпущениями грехов, но, думаю, что не ошибусь, если скажу, что никто не станет горевать о безвременно ушедшем Герасиме по прозвищу Котёл.

— Многие, — тут он выдержал паузу, — многие скажут, что вы оказали своего рода услугу этому городу. Впрочем, эта точка зрения, на ваше счастье, — взгляд переместился на мой единственный глаз, — стала преобладающей в правоохранительных органах. На ваше счастье.

Я промолчал, ожидая продолжения.

— Знаете, что самое важное, Константин Александрович? — спросил меня Александр Александрович.

И вдруг сделал некое движение нижней челюстью, обнажившее десну и продемонстрировавшее, что у моего визави проблемы с зубами. Следующей мыслью было, что тут вообще, видимо, проблемы со стоматологией, если человек такого уровня так запустил свой рот. Зубы у него были редкие, неровные, словно каждый из них рос и развивался в чуть разных условиях, и даже не жёлтые, а какого-то кремового оттенка, словно старая кость. К тому же, по меньшей мере пара была поражена кариесом. Зрелище было столь неприятным, что я был вынужден заставить себя отвести взгляд не только от его рта, но и вообще от лица, потому что, как всякий недостаток, они притягивали взор.

— Самое важное в чём? — спросил я, усилием воли выкидывая из головы мерзкую картинку.

— Вообще! — внезапно повысил голос Александр Александрович. — В бизнесе, в делах, в жизни? Кто-то считает, что деньги, кто-то — что это власть, но я всегда считал и считаю, и буду считать, что главное — это люди!

Кто там только что говорил, что «не моралист»?

— Люди, понимаете, человеческий фактор! Вот что имеет подлинное значение и лишь от них мы зависим. Потому! — тут он подался вперёд. — Что мы сами люди!

«Ну, в принципе всё верно, — подумалось мне, — но хотелось бы знать, при чём тут один конкретный человек, то есть я?»

— Я всегда очень тщательно подхожу к подбору людей, — произнёс наш собеседник совершенно другим тоном, словно исчерпал весь заряд эмоций на предыдущую тираду, — именно поэтому я всегда лично провожу интервью с потенциальными кандидатами. Даже, ребята не дадут соврать, даже с уборщицами.