— …ри сейчас набегут!
— Что? — не понял я, и тут же понял.
Кровь! Надо ехать или будем отбиваться от порождений Тьмы. Скомандовал:
— Погнали, — и повернулся к «Скауту».
— Мотоцикл, — воскликнул Гоша, напоминая, что у нас препятствие на дороге.
— Пох, дави! — распорядился я, и парни переглянулись.
— Дави! — рыкнул я громче.
— А этот как? — спросил Дима, кивая в сторону поднявшегося на ноги бармалея. Тот был занят прикладыванием снега к разбитому румпелю на предмет остановить кровь. Я вспомнил, что и сам раскровенил руку, быстро облизал её и произнёс:
— А что, кто-то расстроится? — намекая на его вероятную и желательную гибель от коготков детишек Мрака.
Хотя это вряд ли, до ворот меньше ста метров, добежит, сучёныш. Гоша умело, и, как мне кажется, излишне нежно, столкнул мотоцикл в сугроб, и «Скаут» начал медленно ускоряться. Я велел Диме занять моё место, а сам, якобы для прикрытия тыла, перебрался назад. На самом деле мне нужно было убедиться, что девушка ещё жива, потому что если она умрёт, бородатый упырь тоже умрёт. И плевать на последствия, неважно мне, кто она, как низко пала и что сделала, просто так НЕЛЬЗЯ. Нельзя настолько, что одним этим поступком ублюдок вычеркнул себя из числа людей, и нормальные человеческие нормы на него больше не распространялись. Это был таракан, которого хотелось раздавить.
Спасённая была жива, я сунул левую руку под тулуп и почувствовал, как она дёрнулась от моего прикосновения. И ещё её била дрожь, а кожа была неестественно холодной. Как это называется, гипотермия?
— Гоша, гони! — крикнул я и «руль» тут же утопил педаль в пол.
«Скаут» потащило юзом, но водила у нас и впрямь был если не от бога, то от одного из его замов, потому что через мгновение мы выровняли ход и даже ускорились.
— Так, несём её ко мне, — распорядился я спустя считанные минуты, когда броневик остановился на территории «Точки».
Ко мне, это в кубрик начальника смены, такая отдельная комнатёнка, где есть кровать, стол, пара табуретов и полка для книг, типа отдельное жильё.
— Гош, — продолжил я распоряжаться, — скажи Лёхе, пусть сделает тёплый чай. Понял? Тёплый, не горячий! Тёплый! С мёдом.
— Может, водки ей? — озабоченно спросил он.
— Хуётки! — нагрубил я в ответ. — Тёплый чай, много, тёплое бельё, нагрейте у печки, одежду какую-нибудь.
— Может, баню? — ничуть не обиделся Гоша.
— Баню? Баню можно, но потом — согласился я. И обратился к пряителю: — Дим, подмени меня на часок, пока человека отогревать буду, никого не пускать, если что, херачьте из всех стволов.
Это я на случай разборок со стороны Мамеда и его людей. А они будут, не могут не быть. И ещё я только что нарушил сразу целую кучу запретов, начиная с запрета поездки в деревню, нечего нам там было делать, НЕЧЕГО. Но это всё потом будет, а сейчас мне надо до конца человека спасти, слишком сильно организм ушёл у неё в режим энергосбережения. Что бы не советовали всякие «иксперты», в таких случаях самым лучшим средством для обогрева является тело другого человека, или так называемое электроодеяло, способное выдать температуру близкую к 36 градусам, не выше. Потому что сейчас важно не спешить. Разделся до трусов, откинул шкуры, пристроился рядом с дрожащим телом, изо всех сил стараясь не содрогаться сам от ледяных прикосновений.
— Теперь укрой меня, — попросил я Диму, стоящего рядом с выпученными глазами
— И хватит лыбиться! — заметил я приклеившуюся ухмылку. — Это не то, что ты думаешь!
— Ага! НЕ ТО! — осклабился он во все тридцать два зуба, и накинул на нас ещё один тулуп.
Адреналин, вброшенный в кровь потасовкой, уже ушёл, и я прижал к себе ледяное тело, стараясь максимально увеличить площадь соприкосновения. Надо же, лежу рядом с обнажённой и довольно красивой женщиной, и хоть бы какая реакция, только пытаюсь понять, меньше её трясёт, или больше? Вроде чуть меньше?
— Тебя зовут-то как, — прошептал я ей на ухо.
И, клянусь, покраснел, настолько интимно это прозвучало, аж сам устыдился. Девушка молчала, и я повторил вопрос, уже громче.
— М-м-мы, — пробормотала она.
Я решил, что это хороший признак, по меньшей мере — пациент в сознании.
— Кость, — произнёс чей-то голос, приглушённый шкурами, — чай куда?
О, Лёха, дежурный повар, хороший мужик, кстати. Уже чаёк припёр?
— Так, красавица, — позвал я спасённую, — сейчас повернёмся и попробуем попить, хорошо?
Девушка то ли кивнула, то ли это дрожь её так била, но, с нашей помощью, повернулась на другой бок, затем приняла полусидячее положение, в котором её снова закутали в тулуп, потом мы попытались напоить несчастную. Вышло не сразу, что-то пролилось, но сообразительный Лёха захватил полотенца, так что обошлось без потерь среди верхней одежды.
— Маша, — шёпотом представилась девушка, осилив, наконец, чашку.
— Ну и хорошо, а я Костя.
Проспала Маша часа четыре, я, через какое-то время, рискнул вылезти из-под вороха тулупов, поскольку все конечности у неё явно приобрели нужную температуру. Теперь следует ожидать воспаления лёгких или ОРВИ какой-нибудь. Чёрт, тут же есть пенициллин, и я помню, что его нужно много, лет в пятнадцать я умудрился застудить лёгкие, мне кололи его ровно 21 день, каждые четыре часа, под конец задница напоминала дуршлаг, и покрылась шишками, об которые гнулись иголки. И ещё это было болезненно. Ну ничего, она молодая и, между прочим, зад у неё довольно… Хороший, в общем, есть куда колоть. Вот только…